Прп. Диодор Юрьегорский (ск. 20.11.1633) родился в к. XVI в. в селе Турчасово на реке Онеге. Родители его – Иерофей и Мария – назвали сына Диомидом.
В 15-летнем возрасте, с благословения родителей, он ушел на богомолье в Соловецкий монастырь. В этой обители юный Диомид остался на долгие годы. «Он полюбил монастырскую жизнь и трудился в славной обители три года, проходя разные службы с полным послушанием, без всякого прекословия и ропота, за что и любим был всеми». Послушник Диомид ревностно посещал монастырские богослужения, первым приходя в храм и последним его покидая. Хранил целомудрие и чистоту помыслов. Послушнический искус его длился четыре года. Между прочим, помимо Диомида, в Соловецкий монастырь ушел и его родной брат, имя которого нам неизвестно.
Когда Диомиду исполнилось 19 лет, игумен Соловецкого монастыря Антоний совершил над ним монашеский постриг. При этом юный инок получил имя Диодора. В переводе с греческого это имя означает «Божий дар». Новоначальный монах был отдан под руководство опытного старца Иосифа, выходца из Новгорода. Старец этот «был великим почитателем пустынного, отшельнического монашества и нередко рассказывал своему юному послушнику, как в лесных дебрях спасаются святые пустынники». Эти рассказы возбудили в молодом монахе желание подражать святым пустынножителям.
Однако Диодор решился исполнить свое желание лишь много лет спустя, когда, пройдя всевозможные послушания в стенах монастыря, приобрел немалый духовный опыт. Только тогда он покинул Соловецкий монастырь. Сначала преподобный Диодор ушел «в пустыню» на сорок дней. Все это время он «питался только водой и росой», так что совершенно изнемог от голода. В бессознательном состоянии, лежащего под деревом, его обнаружили соловецкие монахи. Решив, что Диодор умер, они принесли его к монастырскому подворью, где и обнаружилось, что он еще жив. «Так был спасен ревнитель пустынного подвига от голодной смерти».
Это испытание не помешало прп. Диодору снова уйти в любимую им «прекрасную мати – пустыню». Потому что его, по словам святого апостола Павла, не могли отлучить от любви Божией «ни скорбь, ни теснота, ни голод или нагота, или опасность» (Рим. 8, 35). Когда он немного окреп, то снова ушел из монастыря в лес. Там он поселился в сделанной своими руками хижине, «трудясь днями и проводя ночи в молитве».
Преподобный Диодор был не единственным отшельником, обитавшим в ту пору на Соловецких островах. Во время своей пустынной жизни он встречался с другими подвижниками, которые несли такой же подвиг. Вот имена некоторых из них: старец Ефрем Черный, иноки Алексий Калужанин, Тихон Москвитин, Иоасаф, Феодул Рязанец, Трифон, Порфирий, Иоасаф, Севастиан.
Среди пустынножителей были не только монахи, но и миряне. Например, некий новгородец по имени Никифор. Он был сыном священника. Любил чтение Божественных книг. Особенно почитал он пустынника преподобного Марка Фраческого. Никифор ходил по лесу совершенно нагим. Даже в зимнюю пору он не надевал на себя никакой одежды. Он дал преподобному Диодору совет познакомиться с соловецкими отшельниками, чтобы перенять их духовный опыт. «Посещай, Диодор, чтобы и самого тебя посетил Бог», - сказал ему Никифор.
Встретился преподобный Диодор и с другим пустынником, еще более совершенным, чем Ннкифор. То был уроженец Тульской губернии, по имени Тимофей. Как и Никифор, он не был монахом. Хотя образ жизни, который он вел, был «равноангельным». Тимофей прибыл на Соловецкие острова в лихую пору Смутного времени. Путь по морю проделал в одиночестве, на маленькой лодочке. Сам построил себе келью среди дремучей лесной чащи. Три года терпел Тимофей лишения и голод. И вот однажды явился «некий светлый старец и указал ему траву, которой он должен питаться». Эта трава спасла пустынножителя Тимофея от голодной смерти. Кроме этой травы, он многие годы не употреблял в пищу ничего другого...
Еще одним пустынником, встречу с которым Господь даровал преподобному Диодору, был рабочий с монастырских солеварен Андрей. Он, подобно Никифору и Тимофею, после бывшего ему видения питался травой и не носил никакой одежды. В пустыню он удалился для несения сугубых покаянных подвигов. Среди этих подвижников поселился и преподобный Диодор, подражая их жизни. Периодически, чтобы снабдить пустынников всем необходимым, он возвращался в Соловецкий монастырь. Там он не мог не удержаться от рассказов о дивных отшельниках. Под влиянием этих его рассказов и некоторые другие соловецкие монахи стали уходить в пустыни.
Однако на боголюбивых подвижников ополчился враг человеческого спасения. По коварству своему он возбудил против преподобного Диодора некоторых иноков. «Он пустыни наполняет братиями, которых уводит из монастыря. Проживая там, они уже не трудятся для обители», – так роптали они на преподобного. И вот, когда «на пустынное житье» ушел больничный келарь Кирик, врачебное искусство которого было крайне нужно монастырю, иноки эти явились к настоятелю монастыря, преподобному Иринарху, умоляя вернуть Кирика.
Выслушав их жалобы, игумен Иринарх разгневался и велел отыскать пустынножителей и вернуть в монастырь силой. Это было исполнено. По проискам лукавого, кельи отшельников были разорены. А сами они, как преступники, под конвоем доставлены в Соловецкую обитель. Пустынножителям строго приказали впредь не покидать стен монастыря. Преподобного Диодора, «как виновника всему и как главного злодея, заковали в железо и бросили в больницу». Пять с половиной месяцев он пробыл «в строгом заключении, не имея возможности выйти ни в церковь, ни к братии». Тогда любитель пустынного жития тайно покинул монастырь. Шесть месяцев он прожил среди лесной чащи на Соловецких островах. О месте нахождения его знал только его родной брат, который иногда посещал преподобного Диодора. Однажды, придя к нему, он обнаружил его лежащим на земле, израненного от побоев. Он объяснил брату, что был избит бесами. Однако никакие нападения диавольские не могли остановить преподобного Диодора в его желании подвизаться о Господе.
Впоследствии прп. Диодор покинул Соловки, переплыв море на лодке, и поселился в пустынной местности на реке Кене. И здесь враг рода человеческого не давал ему покоя, возбудив против преподобного местных крестьян. Пустынника избили, сожгли келью и лодку, таскали за ноги и оставили еле живым. Несмотря на людскую несправедливость, преподобный кротко молился за своих обидчиков. А когда за него заступился влиятельный в тех краях человек, преподобный Диодор попросил его не мстить людям за сделанное ими зло. Одумавшись, крестьяне попросили у преподобного прощения. Даже соглашались на то, чтобы он и дальше жил в их краях. Однако преподобный Диодор ушел в другое место, находившееся в 147 верстах к юго-западу от города Онеги. Называлось оно – Юрьева гора. В этом пустынном месте семь лет прожил преподобный Диодор в полном одиночестве. Лишь позднее пришел к нему некий инок Прохор, который «увидел труды преподобного, удивился его вышеестественному житию» и остался у него.
Пустынное место на Юрьевой горе было с давних пор предназначено Господом для иноческого жительства. Не раз местные жители, оказываясь там, слышали колокольный звон. А самому преподобному Диодору явился некий святолепныи муж, повелев основать монастырь в честь Святой Троицы. А в монастыре том построить четыре храма: в честь Пресвятой Троицы, Пресвятой Богородицы, в честь праздника Введения Пресвятой Богородицы во храм, а также в память преподобных Зосимы и Савватия, Соловецких чудотворцев.
Слыша это, преподобный Диодор не мог сдержать недоумения. Ведь у него не было даже медной монетки. Поэтому он сомневался, сможет ли исполнить то, о чем говорил ему в видении тот святолепный муж. И тогда он вновь явился преподобному. «Ты беспокоишься, что ничего не имеешь? – сказал он пустыннику. – Но пойми, что судьбы Божий неиспытанны и «все возможно Богу» (Мк. 10, 27) – не думай ни о чем». При этом он велел преподобному Диодору идти в Москву, пообещав, что в судьбе Свято-Троицкого монастыря примет участие бывший соловецкий инок, а ныне келарь Троице-Сергиевой Лавры Александр Булатников. Человек этот славился знатностью и богатством. А также той щедростью, с которой он жертвовал на благоукрашение храмов и обителей.
Ободренный этим обетованием, преподобный Диодор отправился в Москву. По дороге посетил он и Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, поклонившись ее святыням. Келаря Александра Булатникова он нашел в Москве. Действительно, тот дал щедрые пожертвования на устрояющуюся обитель. А также познакомил прп. Диодора с инокиней Марфой (в миру – боярыней Ксенией), матерью первого царя династии Романовых, Михаила. «Царица-инокиня» Марфа также сделала немалые пожертвования на Свято-Троицкий монастырь. Подарила обители множество икон, книг, церковные сосуды, ризы, колокола, а также двести рублей денег, пообещав, что и впредь не оставит монастырь своей милостью. Мало того, благочестивая инокиня Марфа рассказала о пустыннике своему сыну, царю Михаилу Федоровичу. А тот дал Троицкому монастырю свою грамоту.
Вернувшись на Юрьеву гору, преподобный Диодор приступил к строительству монастыря. При этом он удостоился еще одного видения. «Он видел, что с неба сошел превеликий крест и стал на горе, около креста вилось множество воронов, которые спустились потом на гору и рассеялись по деревьям. И услышал он голос, говорящий: «На сем месте да воздвигнется храм Пресвятыя Троицы. А сколько видишь здесь птиц, столько сойдется сюда иноков, и на сем месте прославится имя Божие».
Первые годы существования Свято-Троицкого монастыря были нелегкими. Братия терпела скудость в самом необходимом. Однако преподобный Диодор своим примером укреплял малодушных, наставляя их мужественно преодолевать искушения.
Однажды, стоя на молитве, преподобный Диодор «увидел как бы медный столб от земли до неба. У столба того висят крючья и по ним поднимаются многие иноки. Одни по крючьям и столбу восходят до небес, небеса отверзаются, великий свет обвивает пришедших, и небеса затворяются снова. Другие поднимаются лишь до половины столба и падают на землю, чтобы снова начать восхождение. Видение означало трудность и высоту иноческого подвига».
Сам Господь помогал братии новоустрояющегося монастыря по молитвам его святого основателя. Однажды, когда в монастыре в очередной раз кончились продукты, насельники принялись роптать на прп. Диодора. Тот утешал братию, советуя положиться на помощь Божию. Вскоре, отправившись по делам из обители, монахи обнаружили на дороге черно-бурую лису с красивым, дорогим мехом. На деньги, вырученные от продажи шкуры этой лисы, и были куплены необходимые монастырю продукты. Такую чудесную помощь от Господа Юрьегорский монастырь получал неоднократно.
Преподобный Диодор прожил в основанном им монастыре много лет. Еще при жизни Бог прославил его даром прозорливости. Вот один из примеров, подтверждающих это. Некий человек просил его совета относительно судьбы своей дочери, которую собирался выдать замуж. «Подожди недолго, и как будет угодно Господу о ней, так и поступи», – посоветовал ему преподобный Диодор. Спустя сорок дней молодая и здоровая девушка неожиданно умерла.
Праведная кончина самого преподобного Диодора наступила 27 ноября 1633 года в г. Каргополе, куда он приехал по монастырским делам. Смерть свою преподобный предсказал заранее. После кончины тело его пребывало нетленным. Спустя два месяца после преставления преподобного Диодора братия Троицкого монастыря перевезла его мощи в Свято-Троицкую обитель. Похоронен он был рядом с монастырским собором, где от его мощей также совершались чудеса.
Позднее, когда в 1764 году Юрьегорский монастырь был преобразован в приход, мощи преподобного Диодора Юрьегорского находились под спудом в самой Троицкой церкви.
Память преподобного Диодора Юрьегорского почиталась местно 20 ноября (по новому стилю – 3 декабря).
По материалам сайта Архангельской и Холмогорской епархии
* * *
Тропарь
Диодору Юрьегорскому
Желанием духа распалився, / мятеж мирский отринув, / ко Единому Богу любовию прилепися / и Того вседушне взыскуя, / во внутреннюю пустыню отыде, / при водах вселися, / идеже в слезах и трудех пребывая многолетное время, / в терпении мнозе житие Ангельское проходил еси / в наставлении Божественнаго разума, / стадо инок собра мудре, / ихже посещая, не остави, Диодоре преподобне, отче наш, / Пресвятей Троице моляся / от зол всяческих избавити и спасти души наша.
|