Слово по-беда — означает героическое преодоление «беды», которая в государственном смысле издревле понимается как вторжение на Русь чужеземных захватчиков, ставящих своей целью порабощение великой нации, захват богоданных русских земель, искоренение национальной культуры, а главное, Православной веры. Устойчивое словосочетание «День Победы», в котором оба слова пишутся с большой буквы, вошло в русский обиход после Великой Отечественной войны, в результате которой наша страна, путем неимоверных страданий и потерь, одолела фашизм.
Нерусскому человеку, вероятно, не понять, почему, по прошествии почти семи десятилетий с майских победных дней, сегодня, когда все меньше и меньше оста-ется очевидцев и участников Великой войны, значение праздника, который теперь весь мир называет «День Победы», не ослабевает, а только усиливается, все более приобретает над-исторический смысл и общенациональный охват. Почему в этот день так ликует молодежь, которая не только не видела войны, но в последнее время была и остается лишена достоверной о ней информации? Не только генетическая память тому причина.
Ни одно государство в мире, кажется, не испытало стольких «бед», как Россия. Но в ХХ веке они стали повторяться с большей частотой, нежели в предыдущие века русской истории, каждый из которых имел «беду» свою. Казалось враг, торопясь покончить с Православной цивилизацией, решил не давать ей покоя. Следом за одной национальной трагедией спешила другая. ХХ век для России стал особым испытанием на государственную прочность, которое она, сегодня можем сказать с уверенностью, выдержала. Невозможно судить о цене нашей свободы и независимости, когда, как в последнее время, изменяются и приемы, и очевидность, и направления военных действий, когда враг переносит сражения с боевых полей в поле души человеческой, когда предают правители, а бывшие друзья становятся врагами. Конец столетия был более чем богат подобными примерами. Войны в традиционном ее понимании не было, но Россия стояла на грани гибели. «Смутные времена», казалось, закончатся временами «темными», как в начале ХХ века. Тогда так же постепенно, незаметно сгущались тучи над нашей страной, которая пугала врагов своей нарастающей мощью, стабильностью и процветанием.
Начало ХХ века для России, казалось, стало началом духовного обновления общества, но на самом деле оказалось началом очередного Смутного времени. Столкнулись две тенденции, два пути развития. Один предлагал духовно-нравственное преображение общества, а другой — механическо-революционное преобразование. С одной стороны и государь Николай II, и Церковь понимали, что нельзя больше использовать веру в политических и полицейских целях, что пора отменить синодальную систему и восстановить Патриаршество; происходило всенародное прославление новых святых, как, например, преподобного Серафима Саровского в 1903 г. Широко обсуждались вопросы церковной жизни, а также религиозно-философские вопросы. С другой стороны, либеральная и революционно настроенная часть общества, как бы не замечая благотворных изменений в жизни российского государства, продолжала бичевать пороки уже уходящего дня. Если в первом случае общество нуждалось в постепенном, требующем нравственного труда исправлении уже существующего социального устроения, то во втором предлагалось насильственное и скорейшее уничтожение старого порядка для установления неизвестного нового строя.
Больше всего этот антагонизм проявился в разнородной среде русской интеллигенции. Одна ее часть пыталась понять истори-ческий путь России в связи с преемственностью и традициями, что выражалось в осмыслении и освоении различных аспектов православной цивилизации и церковности, а другая часть отказывалась от всякого историзма. Сборник «Вехи» (1909 г.) стал выражением самопознания и самокритики русской интеллигенции. Так один из его авторов С.Н. Булгаков писал, что «вследствие своего максимализма интеллигенция остается малодоступна к доводам исторического реализма... Самый социализм остается для нее не собирательным понятием, обозначающим постепенное социально-экономическое преобразование, которое слагается из ряда частных и вполне конкретных реформ, не “историческим движением”, но над-исторической “конечною целью”, до которой надо совершить исторический прыжок актом интеллигентского героизма. Отсюда недостаток чувства исторической действительности и геометрическая прямолинейность суждений и оценок, пресловутая их “принципиальность”» (Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. СПб., 1909. С. 33).
Историзм же, рассматриваемый в христианском контексте, неразрывно связан с провиденциализмом, с синергией Бога и человека.
А в самой жизни синергия осуществлялась и осуществляется в церковной жизни, которой не бывает без храмостроительства и богослужения.
«Я несказанно был рад видеть готовым храм у Варшавского вокзала. Дай Бог Вам кончить святое дело благополучно. Молитесь, Господь промышляет о Своем храме.
И он воздвигнется, и украсит собою столицу и Церковь Православную. Господь Вам помощник». Так о строящейся на Обводном канале церкви Воскресения Христова, во второй день Пасхи 1908 года, незадолго до своей кончины, писал один из основных благодетелей и жертвователей, протоиерей Иоанн Сергиев, известный всей России под именем Иоанн Кронштадтский. И сами современники восхищались и удивлялись чуду воздвижения этого величественного храма, ведь «постройка как раз пала на годы нашего общественного безумия, когда вся страна переживала период бури и натиска мятежных идей и революционного брожения. И невольно в душе поднималось бодрое чувство при виде того, как, точно наперекор общественному разброду и разложению заветных православно-русских настроений, при отливе пожертвований, у Варшавского вокзала постепенно росло величественное сооружение, ставшее отныне памятником преданности царелюбивого народа русского своим родным свято-историческим заветам» (Храм Воскресения у Варшавского вокзала // СПб., 2005. С. 5.).
Впрочем, оторванная от жизни основных русских сословий интеллигенция по-своему представляла и народ, и его счастье. Так пишет об ошибках современной ему интеллигенции Н.А. Бердяев: «Она шла на соблазн великого инквизитора, который требовал отказа от истины во имя счастья людей. Основное моральное суждение интеллигенции укладывается в формулу: да сгинет истина; если от гибели ее народу будет лучше житься, если люди будут счастливее; долой истину, если она стоит на пути заветного клича “долой самодержавие”. Оказалось, что ложно направленное человеколюбие убивает боголюбие, так как любовь к истине, как и к красоте, как и ко всякой абсолютной ценности, есть выражение любви к Божеству. Человеколюбие это было ложным, так как не было основано на настоящем уважении к человеку, к равному и родному по Единому Отцу; оно было, с одной стороны, состраданием и жалостью к человеку из “народа”, а с другой стороны, превращалось в человекопоклонство и народопоклонство» (Бердяев Н.А. Философская истина и интеллигентская правда // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. СПб., 1909. С. 14.)
Многие русские люди предчувствовали неладное и понимали ошибочность новомодных стремлений задолго до первых народных революционных волнений. Так, несправедливо забытый сегодня, талантливый русский поэт и публицист Василий Величко уже в 1903 году писал: «Думайте о благе России, Царя и народа!.. Душа Царя — душа народа! Он Божий ставленник, живая связь народа с Богом!..
Народ не виноват в пороках русской интеллигенции. На крыльях его духа Россия вознесется над миром!..» ( Русский вестник //СПб., 1904. Кн. 2). Поэт страстно призывал к сплочению русских сил.
В тумане смутных дней
В нелегкий путь пошли мы,
Огнем любви палимы —
Любви к земле своей.
.......................................
Обступим стяг священный,
Как доблестная рать!
За Русь! За нашу мать
Поднимем кубок пенный!
За русский пыл в крови,
За славные преданья,
За луч самосознанья
И торжество любви!
Революция, казалось, грянула неожиданно. Внешние и внутренние враги России решили воспользоваться неизбежными трудностями Русско-Японской войны и взорвать фундамент русской державности, вырвать «якорь русского спасения» (граф С. Уваров) — Православие, Самодержавие, Народность, справедливо полагая, что без него Россия не удержится на волнах мировой истории. Ситуация требовала новых, не только политических, действий. Сегодня, отстоя на век от тех событий, мы видим, что один из немногих, св. прав. Иоанн Кронштадтский, решительно возложил на свои пастырские плечи заботы духовной борьбы за Великую Россию. В «торжестве любви» бесстрашно, будучи в преклонном возрасте, вошел и воссиял «лучом самосознанья» великий русский подвижник в «туман смутных дней». Если бы только дней! Дни оказались длительными смутными временами. «Смутное время» — название для России не новое. Так назывался исторический период конца ХVI — начала ХVII века не только потому, что в России происходила политическая Смута, разрушалась привычная система государственной власти, возникла угроза потери национальной независимости. В это время происходило крушение исконных основ духовно-нравственного и религиозно-философского русского сознания, потеря смысла бытия. Смута властвовала в первую очередь в душах и умах русских людей. Разорение богоизбранной России, казалось, произошло навеки. В связи с этим укоренялись настроения, связанные с идеей гибели Руси. Все сочинения этого периода содержат несомненную мысль, что Господь разгневался за отступление русских людей от истинной веры, за всеобщие неискупленные грехи народа, потерявшего страх Божий. Во многих произведениях Смутного времени можно найти развернутый перечень многочисленных прегрешений, характерных для всего русского общества.
Но не только перечисление конкретных грехов составляет предмет религиозно-философской мысли того времени. Появляются новые тенденции, изыскиваются непосредственные виновники происходящего, а именно, к ответственности впервые в русской истории призываются цари. Это связано с несчастиями царствования Бориса Годунова, с последующими временами польской интервенции и наглой сменой самозванцев, то есть с неспособностью высшей власти защитить русскую землю и русский народ. «Рассуждения о личной виновности русских царей приводили к тому, что в сознании многих русских людей начала ХVII века начал разрушаться образ “русского царя” как истинного Помазанника Божиего, который является посредником в общении русского народа и Российского государства». (Перевезенцев С.В. Тайны русской веры // Вече. 2001. С. 313). Но в те же времена наблюдался всенародный всплеск религиозных настроений: существует множество литературных памятников, рассказывающих о знамениях и видениях, об обретении чудотворной иконы Казанской Божией Матери, чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери. В эти времена воссиял проповеднический дар святителя Дмитрия Ростовского. Но более всего о неотступной милости Божией к боголюбивой России, которая выстояла во всех испытаниях и обрела новую крепкую царскую династию, свидетельствовал жизненный подвиг всероссийского Патриарха Гермогена.
Его служение было до последнего вздоха посвящено государству Русскому и Православной Церкви. Кажется, что одному человеку не под силу свершить все те подвиги, которые выпали на долю героического Патриарха, сумевшего противостоять не только иноземным захватчикам, но, самое трудное, победить собственных предателей. Патриарх не испугался оказать мужественное сопротивление Лжедмитрию, не побоялся один пронести на своих плечах и явить восставшему народу мощи мученика царевича Дмитрия.
Когда мятежники во главе с Болотниковым и князем Шаховским подступили к самой Москве, Святейший Гермоген разослал по городам грамоты с сообщением о бедственном положении столицы, что способствовало созданию войск ополчения. Смело Патриарх препятствовал замыслам поляков покорить русскую землю, не позволил Сигизмунду занять русский престол. «Предивный радетель христианской веры» своим примером, осуждением мятежа, призывом к всенародному покаянию и прославлением неиссякаемой Божией милости, способствовал подъему православно-патриотических чувств. Патриарх Гермоген выступил против продажных бояр, которые под страхом смерти требовали приказ о роспуске ополчения. Патриарх не дал такого приказа и с помощью своих соотечественников-предателей был заключен в Чудов монастырь, где принял мученическую смерть. Уже через полгода, благодаря и жизненному подвигу этого премудрого священноначальника,
Москва была очищена от иноземцев и их пособников ополчением князя Пожарского и Козьмы Минина. Слава Богу, Русской Победой закончилась очередное Смутное время.
Однако, если внимательно исследовать причины наступления Смутного времени, то станет видно, что это не всегда запланированная атака внешних сил зла, что в большинстве случаев можно выявить внутренние, духовные, социальные, то есть сугубо русские причины наступления этого нестабильного времени. Механизм возникновения Смуты в России подобен возникновению болезни в ослабленном организме. Ведь известно, что настоящая причина болезни заключается не столько во внешних, агрессивных, всегда существующих условиях, сколько во внутренних, глубоко лежащих изменениях самого организма, не имеющего достаточных сил бороться с «захватчиками». Внешние проявления, которые есть только поводы для выявления причин внутренних, то есть сущности болезни, помогают врачу диагностировать фактическую причину заболевания, чтобы правильно способствовать целительным силам самого организма в восстановлении норм физиологической жизни.
Государство тоже живой организм, нравственные расстройства которого приводят к глубоким кризисам, внешними проявлениями которых и являются «смутные времена». Для восстановления «физиологических норм» общества тоже требуется врач — духовный.
Его обязанности в России с дней своего возникновения возложила на себя Русская Православная Церковь. Иоанн Кронштадтский, один из лучших ее пастырей, яснее многих своих современников видел скрытые болезни любимой Родины. Он пытался лечить их, не щадя ни сил своих, ни самой жизни, которую практически пожертвовал во имя победы над «рабством тления», веря в замысел Божий о человеке, как о существе бессмертном, веря, что смерть физического тела не есть окончательный смертный приговор.
Героическая жертва одной жизни во имя всей жизни в христианской и в русской истории имеет не мало примеров. Ее духовное осуществление всегда определяется физическим проявлением. Современные фундаментальные исследования естественных наук подтверждают неразрывную связь жизни и смерти, смерти и бессмертия и, в частности, позволяют проследить на клеточном биологическом уровне механизм жертвования в обеспечение жизни всего организма.
Усилиями представителей нескольких научных направлений — молекулярной биологии, молекулярной генетики, онкологии, биологии развития — было открыто необычное явление — апоптоз, в переводе с греческого — опадание листьев, или «генетически запрограммированная смерть клеток» (Муравник Г.Л. Ибо прах ты и в прах возвратишься // Христианство и наука. М., 2003. С. 357). Апоптоз принципиально отличается от обычной некротической гибели клеток в результате повреждения. С его помощью поддерживается оптимальное их количество в организме, необходимое для нормального его функционирования. У этого явления есть как будто некая духовная причина. Подчиненная строгим правилам необходимая смерть отдельных клеток во имя общего блага свидетельствует о высоком биологическом смысле апоптоза, являющегося актом самопожертвования единиц во имя жизни множества.
Жизнь Иоанна Кронштадтского, которую он выбрал сознательно, по воле боголюбивого сердца, была фактически ежедневной, а с годами и ежечасной жертвой. Мало того, что он не щадил своих телесных и духовных сил на избранном поприще. Он выносил словесные унижения от врагов Православия, которые не гнушались и издевательств физических. Своею кровью, пролитой от рук наемных преступников, искупал мужественный проповедник путь пастырского служения. Несколько лет подряд печать при попустительстве властей, ежедневно глумилась над его патриотизмом и любовью к Родине, над его чудесами, милостыней, над благотворением его почитателей.
Она сочиняла клеветнические выдумки, оскверняла привязанность народа к любимому священнику, насмехалась над народным порывом. Но русские люди отлично знали и видели, что если отец Иоанн мирился с обстановкой, в которой жил, терпеливо перенося многие лишения, то, значит, так это и нужно было, что в этом и заключается его подвиг. Он спасался не в пустыне, не в стенах монастыря, а в самом водовороте страстей и горя — подвиг несравненно более тяжкий и великий. Он спасался, чуя близкие времена, страшнее которых еще не было на Руси.
Во многих случаях преодоление исторических Смутных времен ценой неисчислимых жертв и невиданных усилий способствовало укреплению России, сплачивало народ, объединяло его в нацию. Но такие позитивные последствия были не всегда, они невозможны, если случалась война междоусобная, братоубийственная, гражданская. Такие времена были пагубны для России, о таких грядущих временах, предчувствуя их смертоносное дыхание, печалился в своих искренних непрестанных молитвах Иоанн Кронштадтский, зная, что русская смута всегда была следствием не прогресса, но регресса больного общества.
В этом плане характерна оценка П. Струве приведенного замечания одного «левого члена английской Нижней Палаты, который, оправдывая большевиков, сослался на то, что якобы русский народ по своему культурному уровню находится еще в XVII веке». На что П. Струве отвечает: «Это, конечно, огромное и нелепое преувеличение, но, поскольку в этом указании есть зерно истины, оно содержит в себе справедливое и жесточайшее объективное осуждение русской революции. По своему объективному экономическому и культурному содержанию русская революция есть облеченное в революционную форму, по существу реакционное в дурном смысле, т.е. регрессивное, движение, которое отбросило Россию и русский народ назад на целые десятилетия и отчасти века. Только наивные люди, верующие в слова, не знают, что реакция и попятное движение могут облекаться в революционную форму. Такой политический радикал и такой глубоко образованный, напоенный всем знанием своей эпохи социалист, как Лассаль, считал, например, немецкое крестьянское революционное движение XVI века явлением реакционным... Мысль о регрессивном существе русской революции можно выразить еще проще так: если вообще русская революция есть чье-либо дело (а в известном смысле, как я сказал, революции всегда делаются), то она не только злое и дьявольское, но еще — и, поскольку в этом деле участвовали народные массы, всего больше — глупое дело. Когда у кого-либо сгорел дом, это великая беда. Когда люди сами спалили свой дом, по злобе или по невежеству, это, во всяком случае, глупо. И они должны, прежде всего, восчувствовать это. Эту простую вещь никакая “социологическая” мудрость не может опровергнуть и не должна опровергать». (Струве П.Б. Познание революции и возрождение духа, С. 16)
Противоположным революционному пониманию народа, как инструмента и абстрактной цели революции, было отношение к людям св. прав. Иоанна Кронштадтского. Он не делил просителей по вероисповеданиям, никому не отказывал в молитве. И к нему, кроме православных, обращались лютеране, католики, буддисты, мусульмане, евреи, хотя главной заботой священника было исцелять современников от самого пагубного заболевания — атеизма. Неисчислимы примеры благодатной помощи Кронштадтского батюшки. Так в почти разрушившуюся Крестовоздвиженскую церковь, находящуюся на берегу Ладожского озера, он прислал недорогую дарохранительницу, и тут же, неведомо откуда, потекли богатые пожертвования, и старинная церковь обновилась. Но явление отцу Иоанну во сне Божией Матери означало, что этот праведник не просто утолитель телесных и духовных страданий народа, но что служение его имеет особую цель, что в истории России оно столь же значимо, как служение и молитвенный подвиг св. Сергия Радонежского, сподобившегося зреть Божию Матерь тоже в «смутные времена», на рубеже ХIV-ХV веков, во времена тотального, многовекового порабощения Руси иноземными захватчиками.
Божия Матерь, явившись смиреннокроткому преподобному Сергию, не только осенила его Божией благодатью, но благословила на борьбу со злом, наделила силой для этой борьбы, показала, что Русь находится под Божией защитой. Обострилось духовное зрение инока, жившего в уединении, но отчетливо видевшего, что удельная раздробленность, алчность, кровопролитные усобицы князей, то есть неспособность светской власти блюсти интересы государства, являются одной из причин вековых лихолетий на Руси. Однако заслугой Сергия Радонежского является не только то, что он помог князьям услышать друг друга, прекратить кровопролитие и победить внешнего врага, к чему еще несколько веков назад призывал автор «Слова о полку Игореве». Сергий Радонежский одним из первых русских подвижников указал единственно верный и спасительный для Руси путь — путь к единению с Богом, что позволило русскому народу с Божией помощью победить внешнего врага и сплотиться в нацию.
Не иначе, как чудесным, можно назвать провидческий дар преподобного Сергия, который, живя в оторванности от мира, не имея достаточной военно-политической информации, точно указал истинных врагов Руси-России, время, место и направление «главного удара».
Из Жития преподобного Сергия известно, что он за некоторое время до Куликовской битвы отказался благословить великого князя Дмитрия Ивановича на войну с Ордой, сказав, что следует платить дань и покоряться ордынскому царю. Как объяснить кардинально противоположное решение великого молитвенника Сергия и его строгое напутствие князю на борьбу с захватчиками накануне Куликовской битвы: «Подобает ти, господине, пещися о врученном от Бога христоименитому стаду. Поиди против безбожных, и Богу помогающи ти, победиши!?» В первую очередь пониманием святым старцем основного условия существования Русского государства и русской нации — условия существования всенародной Православной веры в лоне Русской Православной Церкви. Как известно из последних исторических исследований (по материалам книги В. Кожинова «История Руси и русского слова». // М., 2001), Золотая Орда на протяжении многих лет своего владычества терпимо относилось к русской вере и к Русской Церкви, считая их лишь инструментом обуздания народных масс, вероятно, не понимая главного значения Православия в национальном объединении страны. Несмотря на то, что времена татаро-монгольского ига считаются временами упадка и разорения России, именно тогда происходил невиданный и невидимый духовный расцвет государства. Многие старинные историки считали, что в порабощенной стране духовная жизнь еле теплилась, иссякала. Но уже В.О.Ключевский не без удивления заметил, что с середины ХIII века и до 1480 года на территории России было создано монастырей в два раза больше, чем в первые века русского христианства, причем, что есть благо, преобладающая часть обителей стала располагаться не только в городах, а на всем пространстве Руси, вплоть до ее окраин. Известно даже, что некоторые ханы, конечно, не без влияния русских священников в Золотой Орде, помогали православным в их борьбе против католической Польши, входили в союз с Византией в войне против венецианских и генуэзских колоний в Крыму. Что же заставило русский народ подняться на борьбу с захватчиками лишь в конце ХIV в. и выступить именно против войск Мамая?
Еще из «Сказания о Мамаевом побоище» известно, что против Руси хан Мамай нашел себе новых союзников — литовцев, во главе с великим князем Литовским Ягайло. Знаменитый русский историк М.Н. Тихомиров в середине прошлого века утверждал, что существуют документальные подтверждения заключения договора с Кафой о помощи генуэзцев. И согласно старинным русским источникам на стороне Мамая выступали «фряги», то есть итальянцы. Сегодня историкам очевиден сговор Мамая, который никогда не представлял традиционно понимаемую Золотую Орду, с папскими структурами.
А это означает, что против Руси на Куликово поле вышли не только татаро-монголы, но и католический Запад, попытавшийся чужими руками уничтожить ненавистную ему православную державу и Православную Церковь. Таким образом, Сергий Радонежский с Божией помощью вовремя прозрел крестовый поход против Руси и благословил русский народ в лице великого князя Дмитрия Ивановича на неотлагательную битву за само существование государства. Только Божией помощью можно объяснить такой провидческий дар святого молитвенника Русской земли. Молитвенный подвиг, наверное, один из самых трудных священнических подвигов. Настоя-щая молитва, слышная Богу, требует не только особого состояния души, сердца и разума, но и «высокого жития», о котором сам Сергий говорил так: «А ни о чем бесполезном не нужно заботиться, но следует уповать и взирать на Бога, Который может кормить нас, и одевать, и обо всех наших делах заботиться: и от Него следует ожидать всего, что нужно доброго и полезного душам и телам нашим» (цит. по книге С.В. Перевезенцев «Тайны русской веры». // Вече, 2001. С. 184). «Высокое житие» было не самоцелью, но обеспечением «чистоты души», которая только в состоянии добродетельном, просветленном любовью и страхом Божиим, могла беседовать с Господом. Только молитвенной, «чистой душе» Сергия Радонежского могла являться Божия Матерь, ставшая Заступницей Руси православной.
Великое значение молитвы понимал и отец Иоанн Кронштадтский, считавший, что молитва должна быть постоянным спутником нашим.Он всегда поддерживал в себе молитвенное настроение хвалою и прославлением Божией благодати, глубоким покаянием, усердным призыванием имени Иисуса Христа. Он говорил, что молитва — это жизнь души, которую оберегал от искушений. Отец Иоанн молился Богу просто, искренне, но тотчас прекращал, если осознавал, что молитва становится внешней, механической. Он считал несердечную молитву оскорблением Бога, призывающего к Себе человечество словами: «Даждь Ми, сыне, твое сердце!» (Прит.23,26). Из двух способов познания мира — умом или сердцем, Иоанну Кронштадтскому был близок второй. О таком образе познания мира, словно вторя своему великому предшественнику, образно пишет старец Силуан: «Умом мы не можем познать даже и того, как сделано солнце: и когда мы просим Бога сказать нам, как сделал Он солнце, то читаем ясный ответ в душе: “Смири себя и будешь знать не только солнце, но и Творца его”. А когда познает душа Господа, то от радости забывает солнце и всю тварь и оставляет заботу о земном знании». Сердцем Иоанн Кронштадтский понимал, что всем известный путь к познанию, направленный вовне, встречающийся с многообразием тварных единиц, множественных проявлений бытия, никогда не приведет к целостности, к Богу. Наоборот, духовный путь познания, направленный вглубь сердца и осуществляющийся через молитву, позволяет пребывать в Боге и видеть себя и весь мир в единстве. Правильность выбранного священником пути была подтверждена явлением ему Божией Матери.
Промыслительно, что явление Божией Матери отцу Иоанну Кронштадтскому произошло в 1898 году, за десять лет до его смерти, когда он в полной мере обрел мощь своего духа, а Россия незаметно вступала в новые Смутные времена. Тогда еще можно было предотвратить грядущую катастрофу. Отец Иоанн Кронштадтский, явственно видевший в тонком сне Царицу Небесную, словно назначался Ею на крестное служение, наделялся особой силой предвидения, особым даром слова, чтобы вразумить обезумевшую страну, указать пути спасения, один на один встать перед врагом внешним и внутренним. И сами обличения священника исходили из врожденного глубокого чувства сострадания, из стремления помочь нравственному исцелению российского общества.
Отец Иоанн, прозорливый поборник православной веры, в своих откровениях не обещал для России благих времен в будущем. Его предвидения трагичны. В 1907 году, в период затишья, мудрый священник грозно, как в свое время Сергий Радонежский или святитель Гермоген, не боявшиеся противостоять слабым властям, предрекал: «Царство русское колеблется, шатается, близко к падению. Если в России так пойдут дела, и безбожники и анархисты-безумцы не будут подвергнуты праведной каре закона, и если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города, стертые правосудием Божиим с лица земли за свое безбожие, за свои беззакония. Виновно и высшее правительство, потворствовавшее беспорядкам. Безнаказанность в России в моде. А от того непрестанные у нас аварии с морскими и даже Императорскими судами… Везде измена, везде угрозы жизни и государственному имуществу…» «Россия мается, страдает и мучается от кровавой внутренней борьбы, от неурожая земли и голода, от страшной во всем дороговизны, от безбожий, безначалия и крайнего упадка нравов. Судьба печальная, наводящая на мрачные думы».
«Русский народ и другие населяющие Россию племена глубоко развращены, горнило искушения и бедствий для всех необходимо, и Господь, нехотящий никому погибнуть, всех пережигает в этом горниле» («Новые слова», 1908). Св. праведный Иоанн Кронштадский предупреждал, что если русское общество не вернется к жизни по Евангелию и к поддержке православной государственности, то власть захватят антихристианские силы: «Вера слову истины, Слову Божию исчезла и заменена верою в разум человеческий… не стало повиновения детей родителям, учащихся — учащим и самих учащих — подлежащим властям; браки поруганы; семейная жизнь разлагается; твердой политики не стало, всякий политиканствует, — ученики и учителя в большинстве побросали свои настоящие дела и судят о политике; все желают автономии… Не стало у интеллигенции любви к родине, и они готовы продать ее инородцам, как Иуда предал Христа злым книжникам и фарисеям; уже не говорю о том, что не стало у нее веры в Церковь, возродившей нас для Бога и небесного отечества; нравов христианских нет, всюду безнравственность; настал, в прямую противоположность Евангелию, культ природы, культ страстей плотских, полное неудержимое распутство с пьянством, расхищение и воровство казенных и частных банков и почтовых учреждений и посылок, и враги России готовят разложение государства…» (Слово на Благовещение 25 марта 1906 года).
Для революционеров и «освободителей» отец Иоанн был грозным противником. Он боролся с ними с глубокой убежденностью человека, сознающего их преступность перед Богом и Россией, поэтому был им ненавистен. Ведь для русского народа каждое слово священника являлось непреложной истиной, народ слушал и понимал своего пастыря, потому что пастырь этот говорил о том, что жило и находило отклик в душе каждого верного сына России. И в этом отец Иоанн был подобен многим своим предшественникам, великим служителям Православной Церкви, которые с давних времен выступали на защиту Родины в тяжелые для нее времена и всегда защищали ее национальные начала.
Сергий Радонежский с верой в победу благословил на битву Дмитрия Донского. Патриарх Гермоген, этот «начальный человек в безгосударное время» в страшную годину лихолетья пламенно призывал народ на защиту православной веры и на очищение Родины от врагов внешних и внутренних. Современник Патриарха Гермогена Дионисий, архимандрит Троицкой Лавры, рассылал по всей России грамоты со страстным призывом: «восстать против врагов и избрать Царя над всей русской землей». Митрополит Феогност при великом князе Иване Калите отлучил от церкви Александра Тверского и псковичей, отказавшихся его выдать. Всегда, с тех пор, как Русь стоит, когда внешние или внутренние враги нападали на нее и покушались на ее заветы, народные идеалы — на защиту их вставала Церковь Православная в лице своих лучших пастырей.
Представитель действенной, живой народной веры и Православной Церкви отец Иоанн, как и его предшественники, был глубоко национален. Он был истинно русским, и государство, как и церковь, имели в нем горячего, убежденного защитника. Тесное и неразрывное соединение религиозности и народного чувства было в нем так просто, так естественно, так необходимо. Он был именно лучший сын Церкви и лучший сын Родины, за них в последние годы жизни болело его страждущее сердце. Он, как и все величайшие деятели нашей Церкви, был убежденным патриотом, что доказывало его участие в учреждении и управлении мощной патриотической организацией «Союз Русского народа», оболганной безбожными современниками и их последователями.
Иоанн Кронштадтский мужественно выступал против назревшей революции и в церковных проповедях напоминал правителям о долге подавлять смуту. Не только народу, но и властям он указывал 13-ю главу Послания к римлянам: «Начальник не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему зло». Неоднократно отец Иоанн напоминал, что употреблять меч против зла велит апостол. И сам являл пример непримиримой борьбы с губителями России, так как был глубоко убежден, что это обязанность пастыря, у которого расхищают его овец, так как был уверен, что будет отвечать перед Богом за каждую из них.
Потому Праведный так яростно боролся с лжеучением Льва Толстого, этого извратителя Евангельских истин и надругателя над Христом Спасителем. Принародной была битва двух идеологических великанов-противников. Одного дал народ из своей среды, вынес его на своих плечах и прославил, как воплощение всего святого, всего чистого и великого, скрытого в душе народа русского. Другой — продукт интеллигентской среды, той ее части, которая отрицает Бога, хулит Его Имя, которая прославляет своего идола за то, что он бросил грязью в святую Церковь.
«Желаете ли, православные, знать, что я думаю о Льве Толстом? А вот что думаю и говорю: он объявил войну Церкви Православной и всему Христианству. И как денница и сатана отторгнул своим хребтом третью часть звезд небесных, т.е. Ангелов, и сделал их единомышленниками с собою, так наш Лев, сын противления, носящий в себе дух его, своим рыканьем и хвостом (Откр. 12,4) отторг тоже едва ли не третью часть русской интеллигенции, особенно из юношества, вслед себя, вслед своего безбожного учения, своего безверия. Его безбожные печатные сочинения свидетельствуют о том…
Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит рыбу, подал бы ему змею (Мф. 7,9;10). Толстой именно это и делает. Он подносит змею вместо рыбы и своему семейству, и всей России, и христианам всех стран и языков. Он хочет вырвать у всех веру в Спасителя, веру в Троицу, в Церковь и во спасительные истины, в которые веровать научила нас Святая Церковь и без которых невозможно жить ни одному здравомыслящему человеку…
О Христе Боже, доколе Лев Толстой будет ругаться над Тобою и Церковью Твоею? Доколе будет соблазнять Россию и Европу? Опять он пишет хулы на Церковь и служителей ее, опять клевещет на нас всему миру! Покажи, наконец, Владыко, всему миру адскую злобу его! Буди! Им увлечено в прелесть и пагубу полсвета. Он предтеча антихриста!..
Твоими устами буду судить тебя, лукавый раб, — говорит Господь в Евангелии (Лк. 19,22), и я скажу: отрицаниями твоими отрину тебя, Лев Толстой, и хулы твои обращу на тебя». (Из дневника Иоанна Кронштадтского «В обличение душепагубного еретичества Льва Толстого», книга «За что Лев Толстой был отлучен от веры», М., 2006. С. 52).
Сегодня, с высоты свершившейся истории, мы видим, сколько пророческих мыслей содержит это обличение. «Предтеча антихриста» разве не то же, что ленинское «зеркало русской революции». Разве не обернулось еретическое учение Толстого против него самого, прибегнувшего в последние дни своей жизни в телесной и духовной немощи на порог церкви с сознанием своего идеологического поражения, но в дьявольской гордыне так и не склонившего головы. Против Льва Толстого выступали многие современники–священники. О лжеучении графа Толстого писали протоиерей Иоанн Вострогов, святитель Феофан Затворник, митрополит Антоний (Вадковский), архимандрит Антоний (Храповицкий) и мн. др. Но никто так не прозревал грядущее, как св. прав. Иоанн Кронштадтский. «Прейдут все царства со своими земными, временными постановлениями и законами, со своими учреждениями, сословиями, чинами, должностями; лишены будут богачи земли всех богатств земных и все земные достоинства получат свой конец; потребуются дела, и каждый будет судим по делам своим, как человек, как тварь, по образу Божию созданная и получившая в удел разум, совесть, закон внутренний и внешний, как гражданин, как чадо родителей своих и Отца Небесного. И вот это время и этот суд явит во всей наготе толстовское и всякое зло...» ( За что Лев Толстой был отлучен от веры. М., 2006. С. 104).
Иоанн Кронштадтский не только обличал, увещевал, со всей откровенностью выявлял зло, но исследовал способы борьбы с ним и указывал русским людям ясные пути «в тумане смутных дней». Причем, зло он рассматривал не отвлеченно, не как совокупность черт характера, а как систему злонамеренных действий, направленных на уничтожение самобытности русского народа, как категорию, угрожающую благу России, богоизбранной страны, Третьему Риму, Престолу Пресвятой Богородицы. Издревле на Руси была известна выстраданная многими поколениями встречная система обеспечения стабильности и крепости государства, заключающаяся, прежде всего в симфонии властей: в незыблемости обеспечивающей государственность Царской Власти и духовного приоритета и самостоятельности Русской Православной Церкви. Иоанн Кронштадтский, лучший сын Церкви, лучший сын народа, кажется, не столько внедрялся в богословские аспекты этих взаимоотношений, сколько мудростью своей народной души, просвещенной светом Божественных откровений, сам являл пример симфонии святого Русской Православной Церкви и Православного Царя.
Глубоко трогательными были отношения Царской Семьи Александра III к великому молитвеннику. Известно, что в 1896 отец Иоанн участвовал в совершении Литургии в московском Успенском соборе во время Священного Коронования Их Императорских Величеств Государя Николая Александровича и Государыни Императрицы Александры Федоровны. Император Николай II всегда удостаивал великого молитвенника личными ответами и поздравлениями. Так на поздравление, полученное от отца Иоанна по случаю годовщины Святого Коронования 14 мая 1898 года, Государь ответил такой телеграммой: «Благодарю вас, батюшка, Иоанн Ильич, за письмо. Молю Бога со всеми истинно-православными русскими людьми — да укрепит Он ваши силы телесные для продолжения светлого и тяжелого служения вашего Церкви Христовой» (Отец Иоанн Кронштадтский. СПб., 1909. С. 81)
Но такие отношения у священника с Самодержцами были не только вследствие взаимного дружеского расположения, но и в связи с неколебимой убежденностью Иоанна Кронштадтского в том, что лишь тогда станешь благоденствовать русский народ, когда: «…будешь держаться всем сердцем Бога, Церкви, любви к Царю и Отечеству и чистоты нравов… И чем бы мы стали, россияне, без Царя?
Враги наши постарались бы уничтожить и самое имя Россия, так как Носитель и Хранитель России, после Бога, есть Государь России, Царь самодержавный, без него Россия — не Россия» (Отец Иоанн Кронштадтский. СПб., 1909. С. 94). Последовавшие события русской истории показали, насколько верны были эти пророчества. Но, очевидно, что неколебимое убеждение в особой удерживающей значимости Царской Власти для судьбы России является следствием видения Иоанном Кронштадтским целостной системы Божьего мира.
Ясно выразил свой взгляд на Самодержавие Кронштадтский батюшка в речи в честь восшествия на престол Николая Александровича.
«Братия! Во всей Вселенной — во всех мирах, видимых незримых нами, сколь они ни велики и ни безчисленны — во всем этом дивном, премудром, прекрасном, живом мировом механизме явно примечается одна премудрая, всемогущая, личная, безначальная, всеблагая, и всеобъемлющая Сила, которая дала всему этому безконечному и разнообразному механизму единство, порядок, чудную гармонию и красоту, в целом везде одинаковую, постоянную и неизменную…
Во всем — в малом и великом — в течении светил и действиях стихий, во всех растениях и животных приметна одна всесозидающая, всеоживляющая, всеукрашающая, всенаправящая Рука Невидимого Творца и Промыслителя. Эта же всенаправляющая Рука правит и всеми народами, всем родом человеческим; она поставляет царей и переставляет, и на место одних возводит других…
Царь самодержавно правит народом, как образ единоначальной власти Божией, как образ Царя Царей, как Глава Государства, этого великого политического тела, стройно организованного и объединенного единою главою. Все власти в государстве, как радиусы в круге, относятся к Государю, как к своему центру; или все люди в Государстве, как дроби получают в Царе своем одного знаменателя. Государь в своем Царстве, как душа в теле, сообщает стройность направления и действия всем членам великого политического тела.
Наша православная Церковь постоянно молит Бога, Вседержавного Царя Царей, о спасении и благопоспешении Царя земного во всем, и покорения под ноги его всякого врага и супостата» (Отец Иоанн Кронштадтский. СПб., 1909. С. 92).
Чуткий молитвенник, Иоанн Кронштадтский этими словами выразил сущность не только Самодержавной Царской власти, но и особого места Христовой Церкви. Если по слову Иоанна Златоуста «истинную природу Церкви разумеет только причащающийся Тела и Крови Христовых», то, понятно, что Отец Иоанн, черпавший вдохновение почти в ежедневном служении Божественной Литургии, как никто другой должен был понимать, что значит Православная Церковь Христова. Он, вдохновляемый Духом Святым, помогал современникам находить истинные решения всех вопросов веры.
Цель жизни для святого Иоанна Кронштадтского — вхождение в полноту христианского совершенства, обожение через покаяние и стяжание Святаго Духа. Всей своей судьбой отец Иоанн доказал, что обычной человеческой жизнью, индивидуальными человеческими усилиями, достигнуть этой благодати невозможно. Достижение может быть осуществлено только в теле Церкви Христовой, «необходимо принадлежать к Церкви Христовой, коей Глава есть Всемогущий Царь, Победитель ада Иисус Христос. Царство есть Церковь, понимаемая в смысле общества святых, переселившихся на небо, всех православных христиан, подвизающихся на земле, воинствующая с началами и властями и миродержателями, тьмы века сего, с духами злобы поднебесными… Один человек тут в поле не воин, да и великое общество, но неправославное и без Главы — Христа — ничего не может сделать с такими врагами, хитрыми, тонкими, постоянно бодрствующими, превосходно изучившими науку сей войны» (Очерки истории Санкт-Петербургской епархии. Ред. митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн. СПб, 1994. С. 202).
Слова, произнесенные Иоанном Кронштадтским, кажется, обращены к нам, к нашим временам. Сегодня священству как никогда приходится вновь бороться за нравственное возрождение народа, почти на век оторванного от Церкви Христовой. Невидимый враг против ослабшей духовно России вновь развязал непримиримую войну в надежде окончательно сбить ее с исконного национального пути.
Многие из нас оказались участниками и свидетелями недавних новых «смутных времен», так неожиданно обрушившихся на наше многострадальное Отечество. Очевидны известные признаки очередного лихолетья: отпадение погрязшего в пороках народа от Церкви Православной, предательство власть имущих, продавшихся иноземным иноверцам-«руководителям», потеря исконных территорий, ужасающая смертность русского народа, насильственный разврат и одурманивание людей чуждыми западными идеологиями и т.д. Казалось, что на этот раз Россия не сможет выстоять. Но Господь вновь явил Свою милость, вновь вознамерился спасти Россию, вновь послал на ее защиту праведников и святых, среди которых первейшее место принадлежит Иоанну Кронштадтскому, указавшему точные пути к спасению Отечества, учившему, что необходимо естественное, непринужденное единение со Христовой Церковью.
Великий молитвенник земли русской св. прав. Иоанн Кронштадтский всегда чаял союз Церкви Небесной и Церкви Земной, в свете которого только и может Россия чувствовать себя в безопасности.
В наши Смутные дни Церковь под мудрым предводительством Божией милостью Святейшего Патриарха Алексия II много сделала в этом направлении и в первую очередь сама пошла навстречу страдающему народу, защитила его во времена властного безвластия, возложила на себя миссию Удерживающего. Не мало чудных Божиих знаков, свидетельствующих о Господней ей помощи.
Промыслительно, что интронизация Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, состоявшаяся 7 июня 1990 года, почти совпала с началом «смутного» десятилетья. О своем внутреннем состоянии в канун избравшего его Поместного Собора Святейший Патриарх писал: «Я ехал в Москву на Собор, имея перед глазами большие задачи, открывшиеся, наконец, для архипастырской и вообще церковной деятельности в Петербурге.
Никакой, говоря светским языком, «предвыборной кампании» я не вел. Только после Архирейского Собора… где я получил больше всех голосов архиреев, я почувствовал, что есть опасность, что чаша сия меня может и не миновать.
Я говорю «опасность», при том, что, будучи двадцать два года управляющим делами Московской Патриархии при Святейших Патриархах Алексии I и Пимене, я прекрасно знал, насколько тяжел крест Патриаршего служения.
Но я положился на волю Божию: если будет воля Господня на мое Патриаршество, то, видимо, Он даст и силы» (Беседы с Патриархом Алексием II).
Господь не оставил без помощи Россию в эти тяжелейшие времена, призвав на труднейшее Патриаршее служение вновь одного из лучших сынов России, который так видел его: «Свою первоочередную задачу мы видим прежде всего в укреплении внутренней, духоносной жизни Церкви… Достижению поставленных целей будет способствовать также управление церковной жизнью согласно нашему новому Уставу, уделяющему большое внимание развитию соборности. Перед нами стоит великая задача широкого возрождения монашества, во все времена оказывавшего столь благотворное влияние на духовное и нравственное состояние общества… Памятуя о своей обязанности научать истине Христовой и крестить во имя Его, мы видим перед собой необозримое поле катехизаторской деятельности, включающей создание широкой сети воскресных школ для детей и для взрослых, обеспечение паствы и всего общества литературой, необходимой для христианского научения и духовного возрастания. С благодарением Богу мы отмечаем, что перед нами открываются новые пути и средства для развития свободного духовного просвещения в самых различных кругах нашего общества… Немало предстоит сделать в утверждении справедливости в межнациональных отношениях. Будучи многонациональной, Русская Православная Церковь вместе с другими христианскими Церквами и религиозными объединениями нашей страны призвана врачевать раны, наносимые национальной рознью… Как и прежде мы будем развивать наши братские отношения с поместными православными Церквами и тем самым укреплять всеправославное единство…» (Журнал Московской Патриархии. 1990. № 9. С. 21-22).
Божьей волей в обеспечение этих намерений святым помощником Патриарха, заступником Русской Православной Церкви и всего русского народа становится Иоанн Кронштадтский, канонизированный в эти же дни. Промыслительно, что через несколько дней после интронизации, 14 июня, Алексий II отправился в Ленинград, для того, чтобы совершить прославление св. прав. Иоанна Кронштадтского. Торжество Православия совершилось в Иоанновом монастыре, где погребен угодник Божий. Так Церковь духовно укреплялась перед «лихими девяностыми».
В годы «демократизации» перед Русской Православной Церковью открылись новые возможности вернуть себе былой правовой статус, утвердить законное достоинство, восстановить утраченное, наладить новые отношения с государственной властью, со всем Церковь справилась. Но не только в административном и храмовом строительстве она видела свое главное предназначение. Нельзя было утратить народную веру, исконную духовную силу, во имя чего Святейший Патриарх Алексий II свершил великие дела. Главное, его беспримерными стараниями Россия избежала масштабного кровопролития, когда осенью 1993 года Российское государство переживало один из самых трагических политических кризисов в своей новейшей истории: противостояние исполнительной и законодательной властей, в результате которого перестал существовать Верховный Совет.
Из русской истории Смутных времен начала ХХ века известно, что антиклерикальные настроения, характерные для первого этапа российского парламентаризма, создали духовно-политические предпосылки для тотального погрома Русской Православной Церкви в первые два десятилетия советской власти. И вместе с тем, окончательное крушение советской власти в октябрьские дни 1993 года, когда в Москве расстреливали защитников «Белого Дома», привело к удивительным обратным метаморфозам думской формы современного российского парламентаризма.
Полезно вспомнить, как 28 сентября 1993 года, в период резкого нарастания конфронтационной динамики между двумя ветвями государственной власти в России, Х Съезд народных депутатов обратился к Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II. При этом сообщалось, что Съезд принял дважды отвергнутый Б.Н. Ельциным Закон Российской Федерации «О свободе вероисповедания», «закрывающий дорогу «беснующимся зарубежным проповедникам и мракобесам». Вместе с тем Съезд просил Патриарха «приложить все усилия для преодоления распада России и развязывания гражданской войны и достижения национального согласия нашего великого многонационального Отечества» (Зевелов А., Павлов Ю. Расколоть власть. 14 дней и ночей гражданской войны в Москве осенью 1993 года. М., 1995. С. 47).
На следующий день Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II выпустил «Воззвание», в котором говорилось: «Россия — на краю пропасти. Ныне мы перед выбором: или остановить безумие, или похоронить надежду на мирное будущее России. Особенно трагично то, что сегодня может распасться Российская Держава. Если это произойдет, будущие поколения проклянут нас».
Противостояние на пределе вокруг Белого дома в любой миг может взорваться кровавой бурей. И поэтому я слезно умоляю стороны конфликта: не допустите кровопролития! Не совершайте никаких действий, могущих разрушить донельзя хрупкий мир! Не пытайтесь решить политические проблемы силой! Не предавайтесь безумию, не переставайте уважать человеческое достоинство друг друга! Имейте мужество не поддаваться ни на какие провокации, как бы больно они не задевали вас! Помните, что нынешней смутой могут воспользоваться экстремисты, преступники, да и просто нездоровые люди.
Одна пуля, выпущенная около Белого дома, может привести к катастрофе, кровавое эхо которой прокатится по всей стране. Вот почему я призываю любыми мирными средствами ослабить вооруженное противостояние. В нынешний сложный момент надо милосердно относиться к любому человеку. Никакие политические цели не могут препятствовать обеспечению находящихся в Белом доме медикаментами, пищей и водой, медицинской помощью. Нельзя допустить, чтобы физическое истощение спровоцировало людей на неконтролируемые насильственные действия.
От имени Церкви я призываю противостоящие стороны к диалогу и предлагаю любую форму необходимого посредничества в это судьбоносное время. В связи с происходящими событиями созываю экстренное заседание Священного Синода. Всех православных христиан прошу молиться о спасении России.
Пусть и те, кто ни разу в жизни не обращался к Богу, возопиют ныне к Нему. Верю: «Господь даст силу народу Своему, Господь благословит народ Свой миром!» (Пс. 28:11)» (Алексий II, Патриарх Московский и всея Руси. Церковь и духовное возрождение России //Слова, речи, послания, обращения 1990-1998. М., 1999. С. 577-578).
В Даниловом монастыре при посредничестве священноначалия состоялись переговоры противоборствующих сторон. К сожалению, крови избежать не удалось, но, главное, по молитвам Святейшего Патриарха, священства и боголюбивого народа конфликт решился все же малой кровью, не случилось худшего — полномасштабной гражданской войны. После этих событий авторитет Русской Православной Церкви для новых российских парламентариев и для всего народа стал весьма значителен.
Церковь в это время проявила мудрую умеренную политику и в оценке очередной годовщины Октябрьской революции, и в оценке падения коммунистического режима. Назвав путь, пройденный Россией, как скорбный и тяжкий, она выразила уверенность, что отныне коммунистическая идеология никогда более не будет государственной в России. По просьбе Святейшего Патриарха Алексия II с 1991 года Рождество Христово было объявлено правительством выходным днем. По инициативе Церкви и ее главы было осуществлено беспримерное строительство — восстановление главного храма России — храма Христа Спасителя, канонизировано более тысячи святых угодников, новомучеников и исповедников Российских, среди них св. страстотерпцы — Николай II и его семья, о которых при их жизни молился Иоанн Кронштадтский. Вернулась на родину на-циональная святыня — Тихвинская икона Божией Матери. Великое событие свершилось в недавние времена — объединение Русской и Зарубежной православных церквей, что небывало усилило мировое значение всей Русской Православной Церкви и самой России.
Так Божиим соизволением, усилиями Святейшего Патриарха Алексия II и стараниями православных пастырей и верующих страна вновь вышла из «смутных времен» победительницей.
Иначе нельзя объяснить то, что ныне так торжественно, всенародно, более осмысленно, в исконных традициях, при участии государственных лидеров страна отметила святой праздник православной Пасхи. Знаменательным историческим моментом стал нынешний День Победы, когда после стольких лет шельмования, принижения значения извечной защитницы православного духа и православной Церкви — современной российской армии, она впервые за 17 лет в полном боевом блеске вышла на Парад Побед, что явилось самым ярким и бесспорным свидетельством окончания «смутных времен».
Но можно ли вообще избежать их?!
Наш современник, свидетель начала этих «смутных времен», митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, считал, что при наличии в стране здоровой, национально-осмысленной идеологии и связного, целостного, непротиворечивого государственного мировоззрения, никакая «смута» невозможна. Она будет невозможна, если объединить усилия всего народа, верящего в возрождение России. «Кто же объединит исстрадавшихся, обезверившихся людей, даст им силы жить в этом безумном, жестоком мире, укажет смысл бытия, убедит, что понесенные жертвы и страдания — не напрасны? Сегодня — как и сто, и тысячу лет назад, есть лишь одна сила, способная взять на себя решение этой тяжелейшей задачи. Сила эта — Православная Церковь Христова… Церковь может — и станет — опорой возрождающейся России, духовной основой объединения русского народа потому, что именно она наиболее полно, ясно и обоснованно выражает религиозное, нравственное, моральное, этическое и правовое мироощущение простого, душевно здорового русского человека, его понятия о спра-ведливости и благе, добре и зле, чести и совести» (Иоанн (Снычев), митрополит. Русский узел. СПб., 2001).
Всенародное празднование 100-летия со дня преставления святого праведного Иоанна Кронштадтского является в 2008 году главным событием в жизни Русской Православной Церкви. Осмысление духовного наследия, изучение жизненного подвига любимого пастыря русского народа, народа-мученика, после стольких лет мытарств возвращающегося в свой духовный дом — Православную Церковь, станет благодатной почвой для сплочения всех русских духовных сил, понимающих общность своих идеалов и целей, непреходящую значимость Русской Православной Церкви. Возрождение национального религиозно-нравственного мировоззрения есть необходимое условие возрождения России. Только оно объединит Россию вокруг ее вековых святынь, восстановит историческую преемственность русской жизни, восполнит уверенность в своих силах и в возможности победы над любым врагом. Если вернется Россия к спасительной, победоносной Христовой вере, как мечтал св. прав. Иоанн Кронштадтский, к своей матери — Церкви, если станет бороться со всяким злом оружием Божией веры, крестом, правдою и молитвой, только тогда придут к ней на помощь ее святые молитвенники, заступники и герои, такие, как прп. Сергий Радонежский, св. Дмитрий Донской, Минин и Пожарский. Только тогда услышит голос Родины и взмолится пред Господом за Россию святой праведный наш соотечественник отец Иоанн Кронштадтский. Только тогда День национальной Победы обретет неудаляющуюся непрерывную историческую длительность в веках.